Завтра была война
(воспоминания старшего лейтенанта медслужбы Панасенковой-Марченко Евдокии Ивановны)

Я, Панасенкова Е.И. родилась 1 марта 1924 года в с.Горное, Нуринского района, Акмоленской области, в Казахстане. Мои отец и мать еще детьми были вывезены родителями на проживание в северный Казахстан, там начиналась большая железнодорожная стройка «Турксиб». Родители и четверо их сыновей работали на строительстве бараков для рабочих. В 1936 году умерла мама от брюшного тифа. Моего старшего брата Федора, как пограничника знающего тюркский язык, вместе с семьей отправили в Адыгею, в Майкоп. Брат взял меня с собой. В 1939 году я поступила в медицинский техникум, который окончила в июле 1942 года.
22 июня 1941 года грянула смертельная, кровопролитная война. Правительство страны призвало весь народ встать на защиту Родины: кого с оружием в руках, других направило на трудовой фронт. 8 августа 1942 года меня мобилизовали в отступающую через Майкоп Красную Армию. В горвоенкомате выдали диплом фельдшера и приехали домой забирать на фронт. Отец тогда сказал мне: «Смотри, дочь, германец враг коварный, будь достойной чести и дисциплины. Иначе домой не пустим!» Врач ответил: «Дедушка, так нельзя, она идет на войну!» Мы обнялись с отцом, и я поехала через реку Белая в Южные Сады, где уже шли бои с немцами. Привезли
15 фельдшеров в санроту 248-го стрелкового полка, а начальник, полковник говорит: «Ты что капитан мне детсад привез, как я их пошлю в бой, ведь сразу погибнут». После распределения меня назначили командиром санвзвода 1-го батальона 177-го стрелкового полка. С боями отступали к Апшеронскому району. Комполка майор Гусев Александр Андреевич распределил батальон по реке Пшеха.
328-я стрелковая дивизия была сформирована в городе Буйнакске, Дагестана. В нее входили представители разных национальностей. 408-я стрелковая дивизия была сформирована в Ереване 11 августа 1941 года. Дивизия прибыла в район Новороссийска 12 августа 1942 года и отправилась в район Котловины, ведя тяжелейшие бои, освобождая высоты.
Оборонительные бои шли жесточайшие, нам удалось остановить врага перед Туапсе. Непроходимые леса, бездорожье, горные реки создавали преграды для немецких горнострелковых дивизий. Наша пехота по всей обороне вместе с артполками и минометными ротами отбивала непрерывные контратаки. Донимала нас тогда немецкая авиация. Вспоминаю о героической работе батальонных фельдшеров (Кацуба Вера, Гаджий Мусса, Романенко Нина), они оказывали доврачебную, квалифицированную медпомощь раненым бойцам и командирам. А также вводили профилактические прививки от инфекционных заболеваний, согревали раненых химическими грелками, занимались эвакуацией их через подвесные мосты в период затишья. Здесь в долине между гор дали мы хороший урок немцам. Напор немецко-фашистских войск к Черному морю был колоссален.
Горнострелковые соединения по существу боевой подготовки, солдаты, обученные хорошо ориентироваться, маскироваться в горной резко пересеченной лесистой местности, быстро передвигались, траверсируя по склонам, действовали обособленными, почти автономными группами. Вот почему группы немецких автоматчиков умудрялись проникать в наши глубокие тылы.
Врачи знали неимоверно тяжелую обстановку на передовой в горах. Круглосуточно не отходили от операционных столов. Врачи Сухов, Мостовой, капитан Сухомлинов всегда были в зоне моральной напряженности, они умели брать на себя часть страданий раненых. Мы находились внизу. А немцы вверху. Все неслось на нас с уничтожающей силой и потоки дождя, и пули, и осколки. Солдаты стояли по колено в воде. Офицеры давали команду отливать воду котелками. Организм ослабевал, липла всякая инфекция. Продовольствие доставалось трудно. Теперь есть возможность описать наше упорство в боях. Мы стояли там на смерть.
С сентября по октябрь 1942 года было три этапа прорыва обороны немцев к Черному морю. 31 августа 1942 года наш 1-й батальон 248-го стрелкового полка подняли по тревоге и направили в район боев на гору Гайман в помощь 383-ей шахтерской дивизии. Мы форсированным маршем прибыли к подножью высоты 940. На себе солдаты несли пулеметы, минометы, батальонные боеприпасы. В это время сообщили, что немцы прорываются в Котловины. Комбат послал туда меня с 50-ю моряками и наказал всех сберечь. Тактика моряков своеобразная. Перегруппировались: первая шеренга из 10-11 человек наступает с криками «Даешь, полундра!». В черных бушлатах, автоматы наперевес, с финками, физически крепкие и злые, что их сняли с корабля. В рукопашной каждый может уложить 2-3х немцев. Они гранатами стремительно опрокинули боевое охранение и захватили два блиндажа, тем самым обеспечив себе благоприятный исход боя. Вторая шеренга из 12-13 моряков находилась на склоне горы, постепенно продвигаясь вверх. С колена били очередью немцев по ногам. От травматического шока немец падал, терял сознание, оружие у него забиралось (у нас была острая нужда в нем). Били по ногам, так как в спину немца не убить, там рюкзак обтянутый телячьей кожей – не пробивают ни пули, ни осколки. Вторая шеренга подтягивалась к первой, продолжая бой, так как первая уже выдохлась, но с боя не устраняется, наводит ревизию в рюкзаках немцев. Забиралось оружие, боеприпасы, питание и белье. Пленные немцы несли своих раненых. Страх в глазах завоевателей от финок, которыми орудовали моряки, проходил не скоро. На расстояние 3-5 метров метали в немцев финки, а они, крякнув, валились на землю.
Третья шеренга из 18-19 моряков закрепляла отвоеванные высоты и передавала оборону батальону, который должен был здесь укрепить доты и дзоты. Сдали оборону 383-ей стрелковой дивизии, поделили трофеи, оружие и боеприпасы. А вот предутренний, густой туман чуть не испортил нам бой. Наш 1-й батальон 248-го стрелкового полка возвратился, потеряв 400 бойцов оттого, что наша артиллерия не смогла подавить пулеметы противника.
Все эти места знамениты. Высота «Оплепен» – 1010,3м, гора Индюк и скалистые гребни, террасы, теснины и котловины. Как поется в песне:
-А я все там, все в тех горах,
Все с теми, с кем в войну дружили,
Кто сами превратились в прах,
Но Родину освободи!
В конце декабря 1942 года командиры и политработники готовили своих бойцов для прорыва обороны немцев и освобождения Кубани. 15 января 1943 года каждый боец нес на себе 32 килограмма: карабин, автомат, минометную плиту для стрельбы, станок от пулемета, гранаты, патроны и продукты питания. По буеракам, оврагам, по пояс в снегу. Зима была суровая. 28 января 1943 года полк с боями прошел 200 километров к станице Васюринская с задачей оседлать железнодорожное полотно и не пустить отступающих из Майкопа врагов, а уничтожить их.
Наш комбат капитан Чубукин Иван Никитович получил приказ приступить к бою. 5 февраля 1943 года 1-й батальон 248-го стрелкового полка сосредоточился на левом берегу реки Кубань в районе хутора Беляевский. Хуторянин скрытно и без потерь провел нас к большим скирдам сена, где расположился Н.П.полка. По приказу надо было быстро по льду перебежками достигнуть правого крутого берега до 5-7 метров высотой. Я побежала вдоль реки догонять связистов. Пробежала по льду метров 100 и упала, в это время немецкий пулемет сосредоточил огонь на мне. Пулемет находился на колокольне церкви в середине станицы Васюринская. По льду шла пальба, пули и осколки от мин с визгом отскакивали ото льда. Ребята связисты кричали мне, чтобы я отползла, не лежала на льду. Навстречу мне бежал связист. Он бросил мне рулон провода. Я уцепилась за него, и на животе меня затянули под кручу, подняли на ноги. Я дрожала от страха и стыда. Когда я прибежала к штабу, с меня стащили белую кубанку, надели солдатскую шапку и отругали.
Батальон переправился благополучно. Весь день мы сражались: трижды были отброшены назад. Враг поливал нас пулеметными и минометными очередями огня. Тяжелораненых по льду отправляли на Н.П.полка. Перед четвертой атакой комбат стоял на берегу кручи и смотрел в бинокль. Он увидел, что на нас идут немцы, а с ними были и предатели из наших. Он произнес: «Сейчас мы им покажем». В этот момент рядом разорвалась мина. Осколком комбату ампутировало нижнюю челюсть. Он упал с откоса кручи на лед. Я подбежала к нему, оказала первую помощь и с ординарцем отправила в санроту. Командовать боем продолжил старший лейтенант Топчигречко Иван Кириллович. Он готовился отбить контратаку. На левом фланге замолчал наш пулемет. Мне приказали отнести ящик патронов и помочь боевому расчету. Принесла патроны, второй пулеметчик был ранен, перевязала его и спустила вниз, а сама к пулемету, руки в крови, не могу быстро набить ленту. Боец кричал мне: «Идет атака, а ты? Что медлишь?» Присветил мне оплеуху, и стало жарко. Но дело пошло, пулемет заработал. Позже пришел второй пулеметчик, и я побежала к роте справа. Там со стороны железнодорожного дота строчил вражеский пулемет. Послали сапера и разведчика уничтожить точку. Дело шло уже за полдень, вокруг воронок по нашей передовой распространялся кислый, тошнотворный запах. Нас хорошо поддерживали минометчики, они переполовинили строй изменников. У нас в батальоне была уже одна треть раненых и часть погибших. У Топчигречко И.К. было сквозное ранение грудной клетки. С пистолетом в руке приказал отвести его к командиру полка, а на выручку нашим послал роту. Я также была ранена в левое бедро. Направили меня на лечение в госпиталь.
Из госпиталя Майкопа меня выписали 1 марта 1943 года. Вместе с четырьмя бойцами мы доехали до Усть-Лабинска, пошли пешком за город. Дорога была вся разбита, жижа по колено, чуть в сапоги не попадала. По обочине идти было невыносимо, налипало много грязи. В это время остановилась машина, водитель вышел с ведром, чтобы набрать воды и залить в радиатор. Я стала просить его взять меня с собой. Он ответил: «Молодая, сама дойдешь». Я пустила ему сто «золотых слов». Пожелала, чтобы на передовой ко мне попал, ведь меня с бойцами ждут в батальоне, обозвала его по-всякому. В кабине, накрывшись плащом, сидел офицер. Он спросил, почему я так спешу. Я ответила, что являюсь командиром санитарного взвода батальона, это моя служба. Он велел нам садиться в кузов и накрыться плащ-палаткой. Был пронизывающий ветер, морозец крепчал, до Краснодара мы могли замерзнуть. Мы уселись в кузов на солому, прижались спина к спине, быстро согрелись. В 23-00 мы были уже у здания коменданта города. Здесь я узнала от подполковника, что погиб командир полка. Он вез его мать на похороны. Он спросил, могу ли я сделать ей сердечный укол. Я вошла в комнату, отогрелась, сделала укол. Ухаживала за ней, пока мать командира не пришла в себя. После меня направили в 32-ю гвардейскую стрелковую дивизию, 2-й батальон, 82-го гвардейского стрелкового полка. Полк выступил 29 апреля 1943 года в совхозе «Пятилетка», где правее нас вела бой 2-я гвардейская стрелковая дивизия.
С боями прошли мы всю Европу, спасая раненых, хороня убитых. Боевых эпизодов много. Разве забудешь войну? Как нельзя забыть Победу, нельзя забыть цену сражений ради нее. Всем жителям земли желаю мира. Только мира!

Из книги Галины Васильевны Мамай “Живая вода. Живая история”