Мы не забудем, не забудем…
Зачкевич Вячеслав Александрович освобождал Горячий Ключ. Много героических фактов о былых сражениях рассказал ветеран Великой Отечественной войны. Нельзя забыть подвиг солдата.
– После того, как немцам удалось захватить Горячий Ключ, село Безымянное и большую часть села Фанагорийского, их разведка стала просачиваться в отдаленные места за 12-14 километров. Об одном из эпизодов мне рассказал Карпо Кеворкович Ханжиян. Он был участником тех событий.
Вот его рассказ: «По ряду причин я не смог эвакуироваться из этих горячих мест. Однажды поздней осенью днем я сидел у сушильного сарая и чистил колхозный табак. Сушка находилась в пятидесяти метрах от дома, который утопал в гуще кустов терна и шиповника. Вдруг неподалеку от меня послышались шаги и словно из-под земли два немца и русский полицай. «Руки вверх!» – сказал полицай и на меня наставил автомат. Я поднял руки и встал. «Партизан», – сказал один из немцев. «Нет, не партизан», – ответил я. «А почему ты не в армии?» – спросил полицай. На некоторое время я задумался, но потом сообразил, и сказал, что я – турецкий подданный. Немцы и полицаи в недоумении переглянулись, но оставались настороженными. «Хорошо, – сказал полицай. – Скажи нам, где находятся русские солдаты и покажи нам дорогу на вторую Поднавислу или Модель». И он развернул карту и что-то стал там отмечать карандашом.
В доме находились пять человек из кавалерийской разведки и поэтому я старался говорить как можно громче чтобы предупредить их. «Солдат здесь близко нет, – сказал я громким голосом. – А вот дорогу я вам сейчас покажу, но прежде мне нужно зайти в дом и надеть сапоги для того, чтобы перейти речку». Я был обут в сандалии. Немцы отпустили меня одного, так как к дому боялись подходить. «Иди, – сказал полицай, – только быстрей приходи».
Я все сообщил разведке, которая уже слышала мой голос. Бойцы ползком вылезли из дверей и заняли удобные маскировочные позиции. После того, как я обул сапоги и вышел из дома, немцы поверили мне, повесили автоматы, стали смеяться, говорить «гут», «гут» и медленно подошли ко мне, стали показывать пальцем на большие разорванные сапоги. Они совсем не подозревали, что рядом с ними находится наша разведка. Я сказал, что нужно обойти домик и выйти на тропинку, ведущую на горную дорогу. Не успели немцы подойти к дому, как с двух сторон совсем рядом прозвучал резкий, звонкий голос «Хенде хох» и наши разведчики наставили на них автоматы. Немцы сперва остолбенели, но придя в себя, стали медленно поднимать руки, ругаясь по-немецки. Солдаты наши их обезоружили, связали руки веревкой, которую я принес. Бойцы повели немцев на командный пункт своей части. За это я был представлен к правительственной награде».
Так мирное население оказывало помощь нам, солдатам. Все, как один, советские люди, независимо от национальности, вставали на защиту Родины.
А мне, как участнику боев за Горячий Ключ, особенно запомнился эпизод, который произошел в октябре 1942 года.
На рассвете нашему подразделению была поставлена задача ворваться в село Фанагорийское и, завязав бой с немецким гарнизоном, оттянуть огонь на себя. Другая рота должна была прорваться на гору Фонарь, чтобы выбить оттуда немцев и тем самым не дать им возможность укрепиться на высоте.
Всю ночь гудели моторы. Это немцы втаскивали на гору Фонарь пушки, из которых готовились обстреливать Новомихайловский аэродром и город Туапсе. Едва начало светать, мы всем подразделением перешли речку Псекупс и мелкими перебежками стали передвигаться к окраине села. Наша рота вышла на поляну, которая оказалась колхозным футбольным полем. Долина была окутана сильным туманом.
Несколько секунд было спокойно, но вдруг метрах в семидесяти от нас раздались выстрелы. Мы открыли ответный огонь. У нас на вооружении был один станковый пулемет, два ручных пулемета, одно противотанковое ружье, автоматы, карабины и винтовки, гранаты и ракетница. Окапываться не было времени, и поэтому по-пластунски перебрались к правой стороне футбольного поля, где был кювет, и заняли оборону.
Уже начало светать, когда завязался горячий бой. Вдруг наш станковый пулемет замолчал, что-то заклинило. Расчет пулемета состоял из четырех бойцов в возрасте 16 лет. Бойцы стали вести огонь из карабина. Наша рота в предыдущих боях потеряла много людей, пополнения не было. Всего рота насчитывала 38-40 человек и состояла только из двух взводов.
Немцев было раз в пять больше. Уже рассветало. Вдруг со стороны небольшой церкви послышался рокот мотора и метрах в двухстах от нас выехал броневик. Он начал стрелять в нашу сторону еще издалека. Вражеские снаряды то перелетали, то недолетали. В свою очередь заговорило наше противотанковое ружье. После того, как один из наших снарядов угодил в броневик, он завертелся на месте и дальше не пошел.
В это время немцы начали нас обходить с левой стороны, чтобы не дать возможности выйти к реке. Наша вторая рота, которая должна была пробиться на гору Фонарь, не давала никаких сигналов. Немцы совсем обнаглели, стали кричать: «Рус, сдавайся!». На этот крик мы ответили шквальным огнем. Патроны были на исходе. Командир роты, взвесив обстановку, довел до сведения каждого бойца, что если подкрепление не придет, то с наступлением темноты необходимо будет прокладывать путь на тот берег реки.
Вдруг во второй половине дня в небе беззвучно, словно вынырнув из воды, появился наш самолет. Это был самолет У-2. Он летел так низко, что экипаж мог видеть все, что происходило на земле. В какой-то миг на немецкую сторону посыпались противотанковые гранаты. Расчет попадания экипажа был точный и было слышно, как немцы кричали, ругались и выли от боли. Среди немцев началась паника. Воспользовавшись замешательством немцев, а также завесой из пыли и дыма, наше подразделение по команде продвинулось к реке Псекупс. В том месте, где падали сверху гранаты, мы пробили брешь в обороне гитлеровцев и вышли на другой берег реки.
С нашей стороны потерь не было, за исключением одного бойца, раненого в ногу. Я не помню фамилии наших командиров, но это были молодые ребята 1921-1922 годов рождения. Один командир роты – старший лейтенант, командир взвода – лейтенант, командир другого взвода – младший лейтенант. Это были курсанты Орловского бронетанкового училища. Среди нас находилась медсестра Полина.
Из книги Галины Васильевны Мамай “Живая вода. Живая история”
