Краевая архивно-поисковая экспедиция “Воины – защитники Кубани”

Военный корреспондент Южного фронта Виталий Закруткин 30 ноября 1942 года ехал из расположения 30-й Иркутской дивизии на Качканов перевал, где 395-я Шахтерская стрелковая дивизия перешла от обороны к решительному наступлению. В пути ему повстречалась снарядная двуколка. Ездовой боец-азербайджанец плохо говорил по-русски. Он вез тяжело раненого пожилого бойца, который до пояса был закрыт брезентом. На брезенте лежали большие окровавленные руки. Лицо раненого было спокойно, только синеватые губы под темными усами подрагивали. Глубоко запавшие глаза выражали нечеловеческую боль. На вопрос Закруткина «Откуда едете?» ездовой с трудом выговорил: «Четыреста три и три».
Закруткин знал, что там, на высоте 404.3, шел ожесточенный бой. Ему хотелось поскорее узнать, что и как там, но беспокоить раненого не решился. Однако окровавленная рука на брезенте шевельнулась, и раненый глухо спросил:
– Может у вас будет закурить?
Затянувшись табачным дымом он, морщась от боли, заговорил:
– Там, кажись, уже кончается дело. Наши пошли вперед. А то проклятый не давал двигаться. Дзот у него прямо как заколдованный… Строчит и строчит. Кажись, больше десятка наших уложил… Сержант при казал мне уничтожить дзот. Дополз я до него, кинул гранаты, он вроде замолк. Потом гляжу – опять застрочил. Я в него еще одну гранату, потом сразу две. А он, проклятый, разворочен весь, но строчит. Гранат у меня больше не было, а наши , гляжу, недалеко, рукой подать… Ну, я глаза закрыл и кинулся на него… Пулемет замолчал. А меня вот прошило. Как закрыл я его, чувствую – рвануло болью по ногам, вроде как бревном ударило… И в нутро, кажись, попало. Потому как горит внутри все… Сам я из города Азова. А фамилия моя Кондратьев, Леонтий. По батюшке Васильевичем буду.
– Земляки, значит, я из Ростова, – тепло улыбнулся ему корреспондент. – Поправляйся!
Так из этой случайной встречи и узнал Закруткин о геройском подвиге Леонтия Васильевича Кондратьева. И рассказал о нем сначала в газете, а затем и в книге…
Поиски биографических подробностей позволили выяснить, каким человеком был Кондратьев, как он жил до лета 1942 года.
1919 год. Разгул деникинской реакции на Северном Кавказе. Контрразведка белых беспощадно громит большевистское подполье, уничтожает пленных красноармейцев. В Ростове тюрьма переполнена. В камере №4 томится 21 подпольщик из Ростова и Азова. Каждое утро кого-то уводят на расстрел. Уходя, каждый прощается с товарищами, а во дворе перед расстрелом поют «Интернационал». В конце декабря перед воротами тюрьмы появилась жена Кондратьева – узника 4-й камеры На руках она держала четырехлетнего сына. Просила свидания с мужем, но получила отказ. Отчаявшаяся женщина стала просить начальника тюрьмы:
– Я знаю, что вы расстреляете моего мужа, пустите к нему хотя бы сынишку. Пусть он в первый и последний раз увидит отца!
Часовой отвел ребенка в камеру, где в полутьме на полу сидели арестованные. Ваня растерялся и уже собрался заплакать, но сильные руки отца потянули его к себе.
– Папа! – зазвенел в камере радостный детский голосок.
Поговорить с сыном так и не довелось. Часовой насильно вырвал ребенка из отцовских рук и вывел его из камеры.
Кондратьева решила пробираться навстречу Красной Армии. Оставила сына в приютившей их семье и ушла. В начале января 1920 года она встретила полк буденовцев в Новочеркасске и стала его рядовым бойцом…
В Ростове деникинская разведка спешила расправиться с подпольщиками и мирными жителями, поддерживающими красный режим. Друзья заключенных в тюрьме искали пути их спасения от расстрела. Через надзирателя Струка им удалось установить связь с политзаключенными и пленными командирами Красной Армии. Однажды Струк передал арестантам 4-й камеры записку, в которой им предлагалось во время вечерней прогулки перебрасывать через забор тех, кого утром должны были расстрелять. За забором уже стоял наготове дрогаль и лежали матрацы, набитые соломой. В тот же вечер Леонтий Васильевич Кондратьев таким путем оказался на свободе…
Ночью у стен Ростова шел ожесточенный бой, а уже рано утром Кондратьева вместе с комиссаром полка находились в тюрьме. У нее подламывались ноги – то ли от усталости, то ли от предчувствия беды. Вот они уже бегут коридорами, видя разгромленные взрывами гранат камеры и изуродованные тела заключенных. Узнать кого-то в лицо было практически невозможно. Днем состоялись похороны, все погибшие были погребены в одной братской могиле. На установленной на могиле табличке значилась и фамилия Леонтия Васильевича Кондратьева…
Он же после удачного побега вернулся в Азов и продолжал борьбу с белыми в подполье. Когда в Азове установилась советская власть, Леонтий Васильевич стал работать на тарном заводе. Товарищи по работе не раз советовали ему жениться, но он упорно продолжал поиски жены и сына, хотя по слухам знал, что жена его была тяжело ранена и как будто умерла где-то в Сальских степях. Могилу ее отыскать не удалось. Затерялся и след сына…
Так и прожил Кондратьев одиноким до 42-го года, когда фашисты приблизились к Ростову. Война лишила его всех надежд. Пятидесятилетним вступил он добровольцем в один из полков народного ополчения. В боях за Ростов полк влился в состав 395-й Шахтерской стрелковой дивизии, с которой и попал при отступлении к предгорью Северного Кавказа, на Качканов перевал….
В марте 1943 года в газете «Правда» был опубликован Указ о присвоении Кондратьеву Леонтию Васильевичу звания Героя Советского Союза.
В Хабаровске его бывшая жена развернула свежий номер газеты и захлебнулась слезами. Только и смогла крикнуть:
– Ваня!
В комнату стремительно вошел рослый, широкоплечий Иван Кондратьев – актер Хабаровского драматического театра. Мать бессильной рукой указала ему на газету. Иван Леонтьевич бросился к телефону, связался с краевым военкоматом и попросил оказать помощь в розыске отца. Но было уже поздно…
Иван Леонтьевич был у памятника, установленного в честь его отца на Качкановом перевале на высоте 403.3, которую горячеключевцы называют высотой Кондратьева. Он пережил драматические минуты встречи сына с погибшим отцом, верней, с его именем, высеченным на обелиске…

Эту историю записал краевед Константин Дмитриевич Еременко. Навечно в памяти народа Герой СССР Леонтий Кондратьев, отдавший свою жизнь за наш Горячий Ключ.

Из книги Галины Васильевны Мамай “Живая вода. Живая история”