Краевая архивно-поисковая экспедиция “Воины – защитники Кубани”

Анатолий Тимофеевич Голузов – участник боев за освобождение Горячего Ключа от немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны. В 1990 году в газете «Горячий Ключ» были опубликованы его воспоминания.

Крещение огнем
В начале августа 1942 года лавина гитлеровского наступления докатилась до Краснодара. Потирая руки, немецкие генералы рассматривали карты. Дальше, за Краснодаром, за синей лентой Кубани был богатый аул Тахтамукай, южнее – курортный город Горячий Ключ и вожделенная мечта – Туапсе и море. По данным авиаразведки, русские дивизии отходят в горы. Значит, не медля форсировать Кубань! Но едва десантные лодки и плоты немцев достигли середины реки, как на них скрестились пулеметные очереди. Десятки гренадеров, горных стрелков пошли на дно, были унесены быстрым течением Кубани. После минометного обстрела южного берега немцы повторили попытку переправы и опять были отброшены.
У пулеметов, скрытых в расщелинах левого берега лежали бойцы 76-й морской стрелковой бригады – все, как один бывшие краснофлотцы. Тяжкой военной осенью сорок первого они покинули корабли, чтобы помочь своим братьям, сражавшимся с врагом на суше. Первое боевое крещение бригады состоялось 8 марта 1942 года на Южном фронте. На рассвете того дня без артиллерийской подготовки батальоны ее обрушились на укрепленный рубеж Миусфронта, смяли 125-ю немецкую пехотную дивизию, оборонявшую высоту 101.1. Бригада потом вела бои под Ростовом, сдерживала гитлеровцев в Кубанских степях. И вот, прокопченные порохом сражений краснофлотцы под Краснодаром.
Их пулеметные очереди косили вражеских саперов, старавшихся восстановить взорванный мост, наблюдателей, солдатню, которую манила прохлада реки. Гибли наши герои, их у пулеметов заменяли другие. Только 12 августа, обрушив на моряков сотни снарядов, мин и бомб, немцам удалось зацепиться за левый берег, выйти к аулу Тахтамукай. Тут, в предгорьях, авангарду противника был нанесен контрудар, о котором потом рассказали газеты Черноморской группы войск «Вперед к победе» и «Красная звезда».
… Вечером гитлеровцы выбросили десант на гору Безымянную, что западнее Горячего Ключа. Ночью к высоте подошла группа автоматчиков бригады. Командир группы установил: на поляне горы расположилось около батальона фашистов с батареей минометов и орудий. Силы неравные. Однако на стороне моряков было важное преимущество – внезапность. А еще – святая ненависть к врагу.
На рассвете автоматчики сняли часовых, перебили прислугу орудия, открыли огонь по метавшимся по поляне солдатам. Гитлеровцы в панике начали отходить к северной опушке леса. Там, в засаде, их поджидали автоматчики взвода лейтенанта Кривсуна. Мало кому из десанта удалось уйти от пуль краснофлотцев.
– Бригада отходила в горы, оставляя позади лесные завалы и трупы захватчиков. Но редели и ее батальоны. В конце августа семьдесят шестая, передав свой участок обороны стрелковой дивизии, была направлена на формировку в Джубгу.
Между тем, из предгорий шли тревожные вести. Перегруппировав силы, гитлеровцы возобновили наступление. Западнее Горячего Ключа их полки устремились к станице Фанагорийской и горе Фонарь, скальной громадой нависшей над рекой Псекупс и ее притоками. С захватом этой горы врагу открывался выход в долину и к морю, до которого оставались считанные десятки километров.

«Ни шагу назад!»
22 сентября командование бригады получило приказ: остановить фашистов у Фонаря, закрыть им проход по долине Псекупса. И вот сбор по тревоге, форсированный марш через Хребтовый перевал и прямо с марша – в огонь, в контратаки.
Перед бригадой оказалась 125-я пехотная дивизия, с которой моряки уже имели дело на Миусе, когда штурмовали высоту 101.0. Там гренадеры укрывались за мощными дотами. Тут, на Псекупсе, моряки встретились с ними лицом к лицу. В грохоте пушек с обеих сторон под надсадным посвистом «Мессеров» зазвучал матросский боевой клич: «Порлундра!» Схватки, переходившие в рукопашные, завязывались за каждую излучину реки, за каждую щель и камень.
Батальон капитана Олейникова ворвался в Фанагорийскую. Роты автоматчиков капитана Щербины оттеснили немцев к Фонарю, а затем начали подниматься на гору. Позади осталась ее середина, когда на пути встала многометровая отвесная гранитная стена. Шквальный огонь встретил с ее верхних уступов. Моряки сумели обойти скалу, но противник ввел резерв. Под скалой завязалась рукопашная. В ход пошли приклады, ножи, штыки, саперные лопаты. Пал сраженный командир роты Дьяконов. Его заменил политрук Иван Шереметьев. Осколок гранаты задел его.
В последующие дни противник обрушил на позиции моряков сотни авиабомб, снаряды шестиствольных минометов. Вулканом клокотало подножье Фонаря. Горел лес, оплавлялись камни. Роты несли потери. Погиб помощник начальника штаба Полунин, тяжело ранило командира минометного дивизиона старшего лейтенанта Дьячкова. Ожесточенной бомбежке подверглись позиции третьего батальона.
Но ничто не могло сдвинуть моряков с занятых рубежей. Они не дрогнули в октябре, когда грозная опасность нависла справа, где немцы, развивая наступление на Туапсе, потеснили соседние дивизии. Обломав стрелы ударов противника под Фонарем, бригада с честью выполнила свою задачу – закрыла врагу доступ к морю по долине Псекупса.

Поединок разведчиков
Позднее, когда накал боев спал и противник выдохся, зарядили проливные дожди. Взбухли, разъярились Псекупс и его притоки Чепси и Хатыпс. Бурный разлив трех речек отрезал защитников плацдарма на Фонаре и окрестных высот от тылов бригады.
Тишина стояла в расположении рот. Гитлеровцы (об этом стало известно от пленного) истолковали ее по-своему: видимо, русские не выдержали стихии, отошли за разлившийся Псекупс, к западным высотам. Чтобы проверить догадку, выслали разведку. Случилось так, что в это же утро в поиск отправилось отделение разведчиков бригады, которым командовал лейтенант Владимир Танский. И в то же место, южнее горы Фонарь, по которому двигались немцы.
Две разведки встретились на горной тропе едва ли не лоб в лоб. Дозор Танского первым заметил гитлеровцев. Что произошло дальше, рассказывалось в заметке, опубликованной в ту пору в газете 56-й армии «За нашу Родину».
«… Лейтенант Танский быстро берегом реки передвинул бойцов правее, а затем в лес в направлении движения немцев. Все ближе и ближе враг. Разведчики замерли в ожидании команды. Немцы остановились, окружив рослого, широкоплечего обер-ефрейтора, отдававшего какие-то распоряжения.
– Я снимаю старшего, – тихо передал лейтенант Танский по цепи и прицелился в ногу обер-ефрейтора.
Меткий выстрел был сигналом. От первого же залпа автоматчиков замертво свалились шесть гитлеровцев. Остальные кинулись в лес. Обер-ефрейтор кричал, схватился за простреленную ногу. К нему бросились старший сержант Лазарев и главстаршина Малько. Пленного доставили в распоряжение части».
Обер-ефрейтор Вильгельм Вульф оказался командиром полковой разведки. Он дал ценные сведения об обороне своего полка, которые штаб бригады использовал при подготовке наступления на Горячий Ключ.

На Горячий Ключ
Накануне наступления командование 56-й армии передало бригаде участок горы Лысой и станицы Пятигорской, ранее занимаемый 30-й Иркутской дивизией. После дождей похолодало, выпал снежок. По оледенелым тропам моряки на плечах подносили боеприпасы к пушкам и минометам. Продолжалась разведка противника. В его тыл засылались диверсионные отряды.
В те еж дни боевое охранение бригады задержало солдата словацкой дивизии «Рихла». Эта дивизия, – вспоминает начальник штаба бригады А.И.Цветков, – занимала оборону перед правофланговыми нашими батальонами по хребту Котх. Доверия к насильно мобилизованным словакам гитлеровцы не питали. На флангах словацкой дивизии они расположили свои части. В случае неповиновения «союзников» немцы готовы были обрушить на них кинжальный огонь.
Солдат Шедик оказался парламентером. Он передал решение командира дивизии генерала Рюрика начать переговоры с советским командованием о сдаче дивизии в плен. Выслушав парламентера, мы предложили передать генералу, что для переговоров следует направить доверенного штабного офицера. В ночь на 18 января в бригаду с полномочиями прибыл надпоручик Доновал. Ему был вручен документ, в котором излагались условия сдачи. Было добавлено, что всем желающим словакам будет предоставлена возможность вступить в борьбу с общим врагом – немецким фашизмом в составе формируемого на территории СССР чехословацкого корпуса. Время сдачи дивизии по условным сигналам назначалось на утро 20 января.
Словацкие полки должны были выйти к Орловой щели. Однако в условленный час по этому участку противник открыл плотный артиллерийский огонь. Как потом выяснилось, гитлеровцы пронюхали о намерении словаков, отвели неблагонадежную их дивизию в тыл.
Неделей позже, обойдя Фонарь, сбивая заслоны немцев на Лысой горе, семьдесят шестая двинулась к Горячему Ключу. Наступала двумя колоннами по обоим берегам Псекупса. Разведчики лейтенанта Танского обеспечивали командование бригады оперативными данными о вражеских оборонительных рубежах. Саперы старшего лейтенанта А.Венгржановского обезвреживали минные поля. Умело действовали минометчики лейтенанта Стрельченко. В боевых порядках батальонов шли девушки-санинструкторы Елена Маслакова и Нина Пронько. Штаб бригады, возглавляемый А.И.Цветковым, гибко реагировал на менявшуюся обстановку, умело направлял удары батальонов по уязвимым участникам врага.
Главные силы бригады наступали правобережьем реки, подвигались в распадках хребта Котх. 28 января они достигли высот, у подножья которых лежал город-курорт. Противник оставил на высотах сильный заслон. Не ввязываясь в перестрелку, бойцы батальона автоматчиков начали обходить городок с востока и вскоре проникли к окраинам улицам соседней станицы Ключевой. Из окон школы в центре станицы ударил крупнокалиберный пулемет гитлеровцев. Подобравшись задворками, автоматчики Вялов и Касимов забросали его гранатами. За школой немцы спешно устанавливали миномет. Расстреляв прислугу, моряки открыли из него огонь по противнику.
К вечеру и станица, и Горячий Ключ были очищены от захватчиков. Бригада вступила в освобожденный город. Улицы его застилала гарь пожарищ. В домиках-мазанках раскрывались ставни окон. Женщины со слезами бросались к бойцам: «Как мы вас ждали!» Зазывали в дома, приглашали за стол.
А впереди была страдалица Кубань. И на пути к ней – станица Саратовская.

Ведем бой, прощайте!..
К станице в разведку были посланы лейтенант Федор Подгорный и бойцы-краснофлотцы Михаил Богданов и Александр Купаев. На рассвете от них поступило первое сообщение: немцы эвакуируют из станицы склад, выводят технику. Чуть позже разведчики передали по рации уже открытым текстом: «Ведем бой. Прощайте, товарищи!»
Когда роты бригады ворвались в Саратовскую, разведчиков нашли на окраине станицы истерзанными, исколотыми штыками, изрешеченными пулями. Жители рассказали, что трое героев, попав в засаду, были окружены. Предлагали сдаться, но они ответили автоматными очередями. Раненых, истекающих кровью, их схватили, потащили в штаб. На допросе они наотрез отказались отвечать фашистскому офицеру. Их пытали. Ничего не добившись, расстреляли.
В станице состоялся короткий митинг бригады. На курган, у которого выросли три могильных холмика, поднялся черноморец, старшина второй статьи Илья Храмцов.
– Запомним имена погибших лютой смертью братьев по оружию, навсегда сохраним их в своих сердцах, – обратился он к бойцам. – Врагу не уйти от расплаты!
Ночью батальоны развернулись на опушке леса перед Лакшукаем. Тьму околицы аула озарили вражеские пулеметные трассы. Перед моряками встала стена артиллерийского заградогня. Немцы превратили аул в опорный пункт обороны, прикрывавший подступы к Кубани и Краснодару. Защищали его с отчаянием обреченных. Но яростен был натиск морских пехотинцев. Узлы обороны гитлеровцев вначале рассекались, а затем изолировались. Отступая, противник оставил в ауле десятки автомашин, склады боеприпасов.
Заняв Лакшукай, семьдесят шестая левобережьем Кубани двинулась на юго-запад. Там враг удерживал Тахтамукай. С возвышенности гитлеровцы просматривали все окрест. Чтобы избежать потерь, командование бригады начало атаку без промедления – на рассвете. Грозными тенями возникли перед немцами цепи краснофлотцев. Скоротечен был бой. К семи часам утра бригада овладела и этим укрепленным узлом. Командир 30-й Иркутской дивизии, действовавшей левее, Аршинцев, наблюдавший за боем, сказал тогда морякам: «Молодцы! Красиво воюете, по-суворовски!»
Стремительно наступали батальоны, освобождая станицы Афипскую, Северскую, Ильскую, Абинск. Вместе с другими частями они дошли до Крымской. И там, севернее, перед плавнями, командование получило приказ вернуть краснофлотцев на корабли, а офицерский состав направить под Воронеж, в формировавшуюся 23-ю стрелковую дивизию. Выполнив свою миссию, семьдесят шестая закончила боевой путь.

В памяти народной
Некоторые воинские части, по соседству с которыми сражалась бригада, дошли до Германии. Путь бригады короче. Он подобен зарнице, прочертившей грозовое небо самых тяжких первых лет войны.
Почти полгода морские пехотинцы вели бои на земле нынешнего Горячеключевского района. Тут каждый камень, каждая пядь долины Псекупса политы их потом, омыты кровью. С великой, сердечной благодарностью за свершенное встречают ныне жители города-курорта ветеранов бригады. А по местам, где некогда в огне и дыму звучал матросский боевой клич «полундра», нынче шагают красные следопыты, туристы. Западнее Горячего Ключа их маршрут пролегает к горе Фонарь. Обходя заплывшие окопы и воронки, путешественники поднимаются к скале, которую некогда штурмовали моряки. На скале – мраморная доска с отсвечивающими золотом словами: «Здесь, под девизом «Ни шагу назад, позади – Черное море» насмерть стояли бойцы 76-й морской стрелковой бригады». Мемориальный знак соорудили старшеклассники Горячеключевской средней школы №1 по инициативе краеведа К.Д.Еременко.
С горы видна станица Фанагорийская. На центральной ее улице среди елей – братская могила моряков и обелиск в честь павших.
Имена героев76-й бригады высечены на мемориале в Горячем Ключе. В память о них зажжен Вечный огонь. Подвиг героев бессмертен.

Из книги Галины Васильевны Мамай “Живая вода. Живая история”