На Туапсинском направлении
Дмитрий Иванович Деомандиди на второй день войны уже был в боевом строю. В составе 640-го строительного батальона возводил он деревянный мост через реку Дон. Ветеран войны часто вспоминал боевой путь, грустил и радовался, гордился Победой.
– Пришлось мне защищать и освобождать Кубань. Был я рядовым стрелком 61-го стрелкового полка 56-ой армии. Тогда в 42 году фашисты прорвали оборону Ростова, этот город мы называли Воротами Кавказа. Вместе с отступающими бойцами под ожесточенным вражеским обстрелом, под танковыми и минометными атаками шагал и я. Обмундирование на нас исхудало, обувь износилась, боеприпасов и вооружения раз, два и обчёлся. Фашисты же одеты как для парада, вооружены до зубов, сыты. У них было все для успешного ведения войны. Оголтелые и сытые гитлеровцы использовали даже велосипеды для продвижения по нашим дорогам. Велотуристы с автоматами и гранатами мчались по просторам Кубани, уничтожая на своем пути все живое. Гогот, звук губных гармошек разносился окрест. В горах на Туапсинском направлении наше отступление завершилось. Командир легендарной 30-ой Иркутско-Пинской дивизии полковник Б.Н.Аршинцев тогда сказал с твердой уверенностью, что в этих лесах, среди гор мы или победим, или погибнем в бою, как герои. Иного пути у нас нет. Да…
Вокруг горы, лес. Фашисты бросились на туапсинское направление свои лучшие отборные силы. Хотели победить нас, отыграться за все. Егеря, профессионалы альпинисты шли на нас стеной. Поджигали лес. Дым и пламя застилали белый свет, непрестанно бомбили. Мы разработали свою тактику ведения боя: наши снайперы убирали вражеских командиров одного за другим, так сказать молниеносно выводили из строя. Умело уничтожали пулеметчиков, от их действий царила паника. За наших пацанов с обыкновенными ружьями (специальных не было) давали тысячи марок за голову. Но головы свое дело разумели хорошо: маскировались так, что опытные гитлеровцы не могли их настичь, а наши стреляли метко, отсчет велся сотнями врагов. Разведчики сплоченно действовали: очень часто доставляли в штаб «ценных языков», которые выдавали все свои планы и секреты. Десантники орудовали в блиндажах гитлеровцев, уничтожая врагов их немецким оружием и гранатами. Нашли их аэродром и уничтожили 13 самолетов. Мы хорошо вооружились за счет трофеев, запаслись боеприпасами, научились делать дороги, соединять скалы мостами, переправляться через ущелья. Осень дождливая, слякотная, доставляла нам много хлопот, а фашистов наша погода выводила из равновесия. Мы же, обутые в постолы, передвигались по тропам, как индейцы, бесшумно и скоро. Ели желуди, коренья, травы, вели охоту на лесного зверя, используя штык. Воду собирали летом по каплям, кипятили. Словом, выживали. Несколько раз ходил я в рукопашную. После боя лежали наши бойцы вперемежку с немцами. Целое поле трупов. Кто видел это, тот поймет мою боль. Лежали и наши товарищи: они не вернулись из боя. Молодые, красивые.
Мы хоронили их в горах, в лесу, на склонах. В конце января фашисты дрогнули, угас их воинственный пыл, обожглись фрицы удалью и смекалкой русс Ивана. Побежали со склонов непокорных гор. Мы гнали их через всю Кубань. Фашисты отступали с гор на равнину, огрызаясь, вредя на каждом шагу: однако ломанули враги до Абинска, Крымска и Новороссийска, где сумели организовать укрепленную линию обороны. Эту линию назвали «Голубой линией». Продолжали фашисты бомбить, обстреливать наши позиции. У Абинска, в тяжелом сражении, я был тяжело ранен. Весна 1943 года запомнилась мне на всю жизнь. В возрасте 23 лет я стал инвалидом II группы.
Только в октябре 1943 года меня выписали из госпиталя. Я приехал в родной Горячий Ключ. Горевать не стал: учился, работал, жил с полной отдачей. Создал крепкую семью. Если есть счастье на земле, то это, когда мир на земле. Всем желаю мира.
Из книги Галины Васильевны Мамай “Живая вода. Живая история”
